Спустя две недели после начала операции (17 октября) за освобождение второй главной цитадели «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) разношёрстная коалиция приступила к штурму Мосула.
Иракскую армию в составе около 25 тысяч военных поддерживают: курдская «Пешмерга» (10 тыс.), «Силы народной мобилизации» (СНМ, включают шиитов, езидов и христиан), суннитское ополчение (около 3 тыс.), туркмены и ассирийцы.
Турция и Иран составляют второй слой концентрического круга, сжимающегося вокруг города на севере Ирака. Формальное противоречие между двумя региональными державами и их подопечными (Анкара ставит на суннитов, «Пешмергу» и туркмен, Иран — на СНМ и армию Ирака) скрепляется «американским консенсусом».
11 октября в ответ на обвинения правительства Ирака в том, что Турция продлила на год пребывание 2 тыс. турецких военных на базе Башика (где они тренируют курдов) под Мосулом, турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган отреагировал как султан на санджак-бея:
«Премьер-министр Ирака оскорбил меня, прежде всего, он должен знать своё место». США, предоставившим 500 военных инструкторов для иракской армии, удалось остудить спор Анкары и Багдада.
Накануне посещения столицы Иракского Курдистана — Эрбиля и Багдада 21 октября глава Пентагона Эштон Картер отметил, что Турция и Ирак «в принципе» достигли соглашения, которое в конечном счёте признаёт участие Анкары в мосульской кампании. При этом, как заметил пресс-секретарь Белого дома Джош Эрнест, турки должны координировать свои усилия с американской коалицией, в которую входят ВС Ирака.
Однако проблема не ограничивается составом участников операции, а включает вопросы послевоенного управления Мосулом, от которых США стараются абстрагировать союзников. Ещё в октябре командующий американской коалиции Бретт Макгурк заявил: «Если мы попытаемся решить всё до Мосула, ДАИШ никогда не уберётся из Мосула».
Мосул — источник и транзит углеводородов
Говоря о посттеррористическом управлении, эксперты справедливо указывают на возможные суннитско-шиитские противоречия. Для примера приведём видение Эрдогана. «После того как Мосул будет спасён от ИГИЛ, здесь должны остаться только арабы-сунниты, туркмены и курды-сунниты», — заявил он.
Но проблема будущего второго крупнейшего города Ирака не завязана на одни этнорелигиозные перипетии. В мухафазе Найнава, столицей которого является Мосул, до её захвата ИГИЛ в 2014 г. (организация, деятельность которой запрещена в РФ) добывалось 200 тысяч баррелей нефти в день (половина добычи Иракского Курдистана) и перерабатывалось ещё 310 тыс.
По источникам курдского агентства Rudaw, в провинции находятся семь нефтедобывающих скважин, три из которых — Батма, Айн Зала, Суфйаейа (1,5 и 4 тыс. барр/день) — контролируются «Пешмергой». В прошлом часть добываемой нефти транспортировалась по турбопроводу из Киркука в турецкий Джейхан. Четыре другие скважины находятся в Гаййара (уже находится под контролем армии Ирака), Наджма, Гасаб и Баджава и обладают мощностью в 20 тыс. барр. в день.
В Шингале в 2012 году открыли газовое месторождение, которое ещё не готово к эксплуатации. Найнава богата также серой (используется для изготовления военной амуниции), цементом, одним из лучших в регионе видов мрамора и пшеницей (45% посевов Ирака).
По данным Oilprice.com, именно пшеница стала главным источником доходов ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) с апреля 2016 г., когда она уступила контроль над нефтяными месторождениями Алас и Хамрин около Тикрита.
[quote align=»left»]
Европа лихорадочно запасается российским газом
[/quote]В октябре 2013 года Найнава начала переговоры с крупными нефтяными компаниями, чтобы привлечь инвестиции в разработку нефтегазовых месторождений. Тогда губернатор населённой преимущественно суннитами провинции Атил Нуджафи, встречавшийся с представителями американской Exxon Mobil, обвинил Багдад в концентрации на южных скважинах и игнорировании северных областей.
«Мы не готовы ждать десятилетия, пока нефть не закончится на юге, чтобы начать инвестиции в провинции Найнава», — The Arab American News цитировал Нуджафи.
Последний в сентябре того же года получил от местного совета полномочия подписать контракты с нефтяными ТНК в обход Багдада. Шиитское правительство Ирака отклонило данное решение. Однако это не остановило Мосул от того, чтобы по примеру Эрбиля проводить суверенную энергетическую политику.
Ценность северной иракской провинции заключается не только в её недрах, но и транзитном местоположении. Именно здесь могут пройти газовые магистрали из Ирана в Европу. В более широком смысле Мосул является цепью «Шёлкового пути» из Пекина в Лондон в обход России.
ЕС ставит и на Багдад, и на курдов
Как и его атлантический партнёр, Европейский союз далёк от сектарианских распрей, разыгрываемых между Тегераном, Багдадом, Анкарой и Эрбилем. Официально главная забота Брюсселя — не допустить утечки террористов из Мосула в Европу. «Возвращение северно-иракской крепости ИГИЛ Мосула может привести к тому, что готовые к насилию боевики ИГИЛ вернутся в Европу», — предупреждал на следующий день после старта мосульской операции еврокомиссар по безопасности Юлиан Кинг в интервью Die Welt.
На кону однако не только безопасность Старого Света, но и газотранспортных магистралей из Китая в Старый Свет, а также недра Найнавы. По данным British Petroleum 2012 г., Ирак с 6,4 трлн кубометров занимал 7-е место в мире по разведанным запасам газа. В 2014 г., после образования «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) оценка BP была пересмотрена, и страна опустилась на 13-ю строчку до 3,6 трлн куб. м.
Хотя газовая эра уже наступила на пятки нефтяной, запасы «чёрного золота» Ирака (5-е место, 143 млн барр) по мировым масштабам более внушительны. С учётом разбросанности энергоносителей по всей территории Ирака освобождённые окрестности Мосула вряд ли будут упущены из виду европейских энергогигантов, таких как Total S.A., Eni SpA, BP, Royal Dutch Shell, E. on, RWE и Total.
Контракты с соседним Ираном после снятия санкций в начале 2016 г. уже продемонстрировали оперативность, с которой европейские ТНК готовы вернуться в свои бывшие «вотчины».
[quote align=»right»]
Владимира Путина принуждают к самой сложной многоходовке
[/quote]
Зная всё это, Брюссель и Берлин решили поставить одновременно и на курдов (самую эффективную военную силу на земле), и шиитов. В конце октября премьер-министр Иракского Курдистана Нечирван Барзани в интервью Bild поблагодарил Германию за поставку противотанковых ракет «Милан».
Посетившая 23 сентября Эрбиль министр обороны ФРГ Урсула фон дер Ляйен пообещала, что бундесвер будет тренировать «Пешмергу», а раненые курдские ополченцы будут лечиться в немецких больницах. «Мы знаем, что вы ведёте войну за нас», — хвалила она курдских военных.
В разгар наступления на Мосул в Брюссель пожаловал глава МИД Ирака Ибрагим аль-Джафари. После беседы с верховным представителем ЕС по иностранным делам Федерикой Могерини он рассказал о «тяжёлой финансовой ситуации», т.к. борьба с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) опустошает иракскую казну.
Финансовая поддержка от ЕС, которую ожидают в Багдаде, в случае её предоставления наверняка будут возвращена в виде концессий для ТНК из ЕС. На такую же благодарность Германия может рассчитывать от вооружаемого ею Иракского Курдистана.
Автор: Камран Гасанов
