На Украине изучили миграционные настроения населения. Оказалось, что треть жителей хочет покинуть страну победившего Майдана.
Ничего удивительного. Встав на прибалтийский путь развития – путь «декоммунизации» и деиндустриализации, – Украина рискует получить хроническую прибалтийскую болезнь: исход трудоспособного населения на Запад.
Всеукраинская ассоциация компаний по международному трудоустройству решила прозондировать рынок, заказав у социологической группы «Рейтинг» исследование миграционных настроений населения. Результаты неутешительны: 30% граждан Украины хотели бы уехать за границу.
Основные причины упаковать чемоданы и купить билет в один конец – поиск лучших условий жизни (54%), стремление обеспечить лучшее будущее собственным детям (41%), отсутствие достойной работы на родине (32%).
Иронично, но к отъезду в большей степени склонны жители западных регионов Украины. Регионов, которые как раз и поставляли актив для «революции достоинства», рушили старые устои, стремились построить новую процветающую страну.
Работать «за кордоном» хотели бы 53% опрошенных из западных областей (ответы «да» и «скорее да») и только 33% респондентов с Востока. Кто больше майданил – сильнее испытывает постмайданное похмелье.
Мерзкое чувство некоторой безысходности, однако, испытывают все, вне зависимости от региона. В 2015 году на Украине было зафиксировано рекордное снижение уровня удовлетворённости жизнью.
Страна победившего Майдана скатилась на 123е место. Ниже ненавистной России (56е место), ниже Эфиопии (115е место), между Кенией и Ганой. Показательна динамика: в 2010–2012м годах не очень-то счастливые украинцы находились на 87й позиции, в 2012–2014м – на 111 й, а в 2013–2015м уже на 123й строчке, среди аутсайдеров, «несостоявшихся государств».
А ведь неконтролируемая эмиграция как раз и является одним из признаков failed state.
И всё-таки использовать понятие «несостоявшееся государство» применительно к Украине было бы чрезмерно публицистическим приёмом. В международном рейтинге недееспособности государств, оценивающем неспособность властей контролировать целостность территории, а также демографическую, политическую и экономическую ситуацию в стране, «Незалежная» занимает 85ю строчку и относится к группе повышенного предупреждения (elevated warning).
Ничего страшного в этом нет. Поэтому сегодняшнюю постмайданную Украину гораздо осмысленнее характеризует другая метафора – «четвёртая прибалтийская республика».
Для новых киевских властей малые государства Прибалтики стали старшими учителями демократии, примером успешного постсоветского транзита.
Украинские функционеры решили повторить прибалтийские реформы, которые якобы превращают страну из совдеповской и отсталой в прогрессивную и европейскую.
Первым делом было решено провести декоммунизацию. Агрессивно, форсированно, со славянским размахом.
Компартия и её символика попали под запрет, посыпались памятники Ленину, неправильно названные города стали переименовываться. Для лиц, открыто выражающих коммунистические взгляды и отрицающих «преступления кровавого большевизма», была установлена уголовная ответственность. Чем не «прибалтийские телодвижения» 90х годов?
Как и в Прибалтике, борьба с наследием СССР на Украине быстро дошла до абсурда. За двадцать лет Вильнюс прошёл путь от войны с памятниками до битвы с детскими игрушечными фигурками красноармейцев и «декоммунизации» сосисок под маркой «Советские».
За два года Украина дошла до «декоммунизации» советских писателей, советского кинематографа и «Советского шампанского», которое теперь зовётся «Советовское».
Как и в Прибалтике, «декоммунизация» в стране победившего Майдана идёт рука об руку с другим вестником постсоветской европейскости – с деиндустриализацией.
Трудности в энергетическом секторе, как результат вражды с Россией; просевшее в два раза из-за потери российского рынка машиностроение; упадок металлургии вследствие реформ правительства Яценюка и банкротство таких флагманов отрасли, как Днепропетровский трубный завод, Кременчугский сталелитейный и Запорожский арматурный заводы, – всё это так по-прибалтийски. Сегодня Украина живёт за счёт западных валютных кредиторов.
Другой источник существования, на который надеются власти, – приватизация госсобственности. В общем, не самая образцовая экономическая модель.
Правда, есть ещё третий вариант подпитки – денежные переводы уехавших; тоже, кстати, прибалтийская практика. По словам президента Всеукраинской ассоциации компаний по международному трудоустройству Василия Воскобойника, за последние пять лет украинцы, работающие за рубежом, перевели на родину 35 млрд долларов.
Хорошее подспорье, пусть едут дальше. Больше эмигрантов, больше переводов. Надо ещё с десяток заводов «декоммунизировать» будет, рабочие места сократить.
В крепком, хотя временами и склочном антироссийском союзе Латвии, Эстонии и Литвы Украина напрашивается на роль младшей четвёртой сестры. Ведёт себя, как говорят старшие сестры, хорошо, учится, выполняет экономические рецепты Чикагской неолиберальной школы.
Многое сделано, многое ещё впереди. Следом за декоммунизацией и деиндустриализацией наступает третий этап – деградация. Деградация социальная, экономическая, политическая, деградация бесповоротная и окончательная.
Главный её индикатор – исход трудоспособного населения за границу. Сегодня каждый второй выпускник латвийской школы хочет покинуть родину. Встав на прибалтийский путь развития, Украина рискует подцепить эту хроническую прибалтийскую болезнь – массовую эмиграцию.
Иммунитет у «Незалежной» сегодня ослаблен. И тогда никакое наличие или отсутствие виз с ЕС бегущих из страны громадян уже не остановит. Европейский миграционный кризис тому пример.
Автор: Андрей Стариков
